12.06.2015 в 16:00
Пишет gerty_me:DAI: мини "Обещай мне"
Название: Обещай мне
Посвящение: Barbara Wild
Автор: Герти
Бета: *Жужик*
Беты: Barbara Wild
Фандом: Dragon Age: Inquisition (упоминаются события DA2)
Размер: мини, ~3200 слов
Персонажи/пейринг: Каллен/Мариан Хоук, м!Тревельян, Дориан
Рейтинг, жанр: PG, гет, прегет, романс
Появление леди Хоук в Скайхолде выбило Каллена из колеи. Хотя уж кто-кто, а он мог морально подготовиться. В конце концов, с самого начала их авантюрного предприятия за Инквизитором увязался Варрик, а в своё время каждая собака в Киркволле знала: где Варрик – там леди Хоук.
Леди Хоук будила в Каллене горькие воспоминания, тайные желания, похороненные в сердце чувства – всё это было абсолютно, совершенно ни к месту сейчас, когда мир готовился рухнуть в пропасть.
Каллен старался не попадаться ей на глаза. Это было легко, учитывая, что командор руководил ремонтом крепости. Он изучил все лестницы, башни и закутки, и мог скрываться здесь не хуже Коула.
Каллен вспоминал их первое и единственное свидание – на песчаном пляже Рваного Берега. Закат расцвечивал алыми полосами воду, дул тихий ветерок, они сидели прямо на песке, и накатывающие волны омывали их голые ступни. Леди Хоук тогда была ещё просто Мариан – отступницей из Лотеринга, а Каллен был просто храмовником, закрывающим на это глаза. Они пили вино и целовались, и вспоминали Ферелден, и губы Мариан пьянили сильнее всякого вина. Каллен помнил, какими мягкими на ощупь были её волосы, сладкими – губы. Какой тонкой и нежной, почти прозрачной, казалась кожа на её шее. Каллен целовал её изящное ушко, всем сердцем желая большего, но не смея…
Через два дня Мариан нашла его в Казематах и сказала, что они не могут встречаться. «Ты храмовник, а я отступница, ты же понимаешь?» – спрашивала она, заглядывая в его глаза. Она была права, Каллен понимал это, но сердце всё равно было разбито. Его несчастливая судьба – влюбляться в женщин-магов, которые не могут любить в ответ. Может, оно и к лучшему. Потом Каллен ничем не мог оправдать ни взрыв церкви в Киркволле, который совершил лучший друг леди Хоук, ни тот факт, что она не казнила его за это, ни то, что после всего она оправдывала магов и приняла их сторону. Наверное, все эти сомнения и обвинения отразились в его глазах, когда хрупкая Мариан стояла рядом с выжженной в камень Рыцарем-Командором Мередит Станнард, а проклятый маг возвышался за её спиной.
– Ты меня тоже казнишь? Или отпустишь? – спросила она тогда Каллена, и он словно получил метафорическую пощёчину. Каллен не казнил, не усмирял, но она, видимо, считала иначе. А может, для Мариан молчание и несопротивление творимому в Киркволльском Круге злу приравнивалось к самому злу.
Каллен сделал знак оставшимся в живых храмовникам пропустить леди Хоук и её спутников, и они ушли из города.
С тех пор он ни разу не слышал о леди Хоук, даже из уст вечно болтающего Варрика. Надо отдать гному должное, говорил он много, но тайны хранить умел.
И вот теперь леди Хоук приехала в Скайхолд. Инквизитор предоставил ей комнаты в главном крыле, где находились и его покои тоже, а Каллен мелочно радовался, что его комната расположена в противоположном конце замка.
Впрочем, невозможно избежать неизбежного. В очередной раз, когда Инквизитор остановил его во дворе и спросил, что на этот раз помешает бравому командору присоединиться к вечерней игре в «Алмазный ромб», проходивший мимо Дориан одной фразой разрушил все тщательно подготавливаемые отговорки Каллена.
– Вы разве не заметили, милорд? Наш командор влюблён в леди Хоук, только посмотрите, как он отчаянно краснеет! Вот, именно сейчас! Глядите! Каллен, вы просто очаровательны!
Каллен подавил в себе желание затолкать проклятого тевинтерца в бак с дождевой водой.
– Так это правда! – восхитился Инквизитор. – Тогда вы обязаны явиться сегодня на игру. Это приказ, командор. Будьте мужчиной! Проблемы нужно решать, а не избегать, как какой-нибудь наг.
Причём здесь наг, Каллен так и не понял. Речь Максвелла часто отличалась некой абсурдностью, понимали которую только Дориан и Лелиана.
В назначенное время он пришёл в таверну и присоединился к друзьям. Собрались, все, кроме самого Инквизитора и, разумеется, Дориана. Наверняка тевинтерец напомаживал свои усы, а Максвелл терпеливо его ждал. Каллен оглянулся по сторонам. Леди Хоук нигде не было видно, и он малодушно обрадовался, что судьба ему благоволит, и он избежит встречи с ней. Официантки поставили на стол несколько кувшинов с элем и хотели было наполнить кружки, но Жозефина отправила их взмахом руки – разольют сами. Наконец-то в дверях появились Инквизитор и Дориан, подошли к столу и расселись: Инквизитор, как и положено его статусу, во главе, а Дориан в противоположном конце. Бык поспешно налил тевинтерцу полную кружку своего ужасного пойла.
– Леди Хоук ещё не пришла? – спросил Максвелл, пока Варрик раскидывал карты. – Я послал ей личное приглашение. Неужели она решила его отклонить?
– Вряд ли записку, которую вы подсунули ей под дверь, можно назвать личным приглашением, милорд, – ровным тоном сообщил Дориан, разглядывая собственные карты. – Как там звучало? «Приходите обязательно, Каллен хочет вам что-то сказать»? Всё-то вам присуще, Инквизитор, и поэзия, и такт.
– Язва, – весело бросил Максвелл. – Я написал правду.
Каллен мечтал провалиться под землю, на Глубинные Тропы, в самый глубокий, а главное, заброшенный тэйг, чтобы ни одного тевинтерца, ни одного Инквизитора на мили и мили вокруг.
– Я бы леди Хоук ух! – воскликнула Сэра и расхохоталась.
Каллен бросил на неё самый гневный из арсенала своих взглядов. Сэра обвела в воздухе контуры соблазнительного женского тела.
– Да каждый бы тут леди Хоук ух! – сообщил Бык.
– Не пристало так говорить о леди, – попенял ему Блэкволл.
Каллен мысленно его поблагодарил.
– Позвольте возразить, – Дориан кинул пару монет на середину стола, делая ставку. – Леди Хоук, конечно, женщина удивительной красоты, но я предпочитаю лордов.
– Милордов, – снова встряла Сэра и сама же посмеялась собственной шутке.
– Я тоже пас относительно леди Хоук, – заявил Инквизитор, – и прекратим этот неподобающий разговор.
Сэра недовольно замолчала.
– Потому что «ух» делать с леди Хоук будет только командор, – добавил Инквизитор.
Дориан закрыл лицо ладонью, сдерживая смех. Остальные не были так щепетильны и смеялись в голос. Каллен почувствовал, что снова краснеет. Максвелл, явно довольный собой, сделал свою ставку. Игра началась. После первой партии Каллен предсказуемо остался без своей меховой накидки.
– Я намерен оставить вас и без рубашки, командор, – заявил Максвелл и ухмыльнулся, зараза.
– И без штанов, – добавил Дориан.
Как же он попал…
Леди Хоук словно специально подгадала момент и вошла в таверну, когда Каллен снимал с себя рубашку. Каллен заметил её только когда бросил рубашку на стул к своей меховой накидке и остался стоять в одних штанах.
– Леди Хоук! Как вы вовремя! – нарочито жизнерадостно поприветствовал её Максвелл. -Задержись вы ещё на чуть-чуть, и могли бы увидеть командора без штанов! Мы-то к этому зрелищу люди привычные… Знаете, как говорят? Не везёт в картах, повезёт в любви! – Максвелл игриво подёргал бровями.
Леди Хоук чуть-чуть приподняла уголки губ в намёке на улыбку. Она поприветствовала всех лёгким поклоном и села рядом с Варриком.
Каллен не мог оторвать от неё взгляда. Он не думал, что Мариан окажется ещё красивей, чем он помнил. Её густые рыжие волосы лежали мягкими волнами на обнажённых плечах, глаза сияли, а когда она улыбалась, Каллен мог любоваться очаровательными ямочками на щеках. Он совсем не следил за игрой, и, возможно, ему давно следовало меньше внимания обращать на карты, потому что Каллен перестал проигрывать. Он скидывал карты как попало, не запоминая расклад, и эта странная тактика принесла свои плоды – к концу вечера, когда все уже собрались расходиться, штаны всё ещё были на нём.
Почти все факелы во дворе и крепости погасили ради экономии, было темно, и Каллен решился предложить Мариан свою помощь.
– Разрешите проводить вас до ваших покоев, леди Хоук? – учтиво спросил он, вставая со своего места и подавая ей плащ.
– Вы так быстро забыли моё имя, Каллен… – голос её казался печальным, и Каллен почувствовал себя неловко.
– Мариан, – произнёс он. – Я никогда не забывал. Разрешите проводить вас, Мариан?
Краем глаза Каллен заметил, как веселится Инквизитор, глядя на них.
Мариан кивнула и позволила взять себя под руку.
– Разрешите проводить вас до ваших покоев, лорд Тревельян? – услышал Каллен за своей спиной. Он оглянулся и увидел, как Инквизитор показушно прикладывает ладонь ко рту.
– Вы так быстро забыли моё имя, Дориан! – воскликнул он неприлично громко.
Каллен поспешно открыл дверь, и они с Мариан вышли из таверны на улицу. Он закрыл дверь, отсекая себя от этих двух шутов и их кривляния.
– Здесь значительно веселее, чем в Круге, не правда ли? – заметила Мариан. Она выпустила пару светлячков, которые повисли над их головами и освещали путь. Она снова улыбалась, и сердце Каллена таяло, как снежный ком в тёплую погоду.
– Здесь проще, – согласился он.
– Ваши друзья весьма… своеобразные.
«Как и ваши», – хотел ответить Каллен, но не стал бередить едва зажившие раны. Он не знал, как Мариан пережила поступок Андерса и уход Фенриса, но вряд ли обошлось без душевных терзаний.
– Они очень… интересные, – согласился Каллен. – Но отважные. И преданные своему делу. И любящие.
– Как и вы, Каллен, как и вы…
Они продолжили путь молча, пока перед самой лестницей Мариан не споткнулась и не подвернула лодыжку. Она еле слышно выругалась, а Каллен, недолго думая, подхватил её на руки. Мариан пыталась слабо сопротивляться, но в конце концов сдалась и позволила ему нести её до самых покоев. Поднимаясь по ступенькам старой каменной лестницы, Каллен был особенно осторожен, чтобы самому ненароком не упасть и не причинить тем самым леди Хоук ещё большую боль.
– Мне придётся оставить вас одну, чтобы позвать Дориана, – предупредил он её, ногой открывая дверь в покои. – Он поможет исцелить вас.
– Не надо, – Мариан коснулась рукой его шеи. – В своё время Андерс показал мне пару заклинаний.
Каллену показалось, что кожа в том месте, где её коснулись нежные пальца Мариан, горела.
При имени Андерса она на секунду закрыла глаза и поджала губы. Каллен почувствовал, как её тело прошила непроизвольная нервная судорога.
– Я останусь с вами на ночь, – решил он, укладывая Мариан на кровать. – Посижу в кресле.
– Вы скомпрометируете меня, как леди, – пошутила она.
– Здесь никто не обращает внимания на такие вещи, – покачал головой Каллен. – Люди сплетничают, но не осуждают. Они все обязаны Иквизитору жизнью, поэтому относятся к его друзьям и гостям с уважением.
– Он удивительный, – согласилась Мариан. – За его кажущейся легкомысленностью не сразу разглядишь редкий ум, решительность и отвагу.
Услышав такую высокую оценку Максвеллу, Каллен почувствовал укол ревности. Он не произнёс ни слова, пока расшнуровывал на её ногах сапожки из антивской кожи. Ему также пришлось снять с её ноги чулок, потому что сама она не могла согнуть ногу – это причинило бы боль. У Каллена дрожали пальцы, когда он старательно скатывал тончайший шёлк и пытался ненароком не задеть кожи на ноге Мариан.
– Я так и не поблагодарила вас, – произнесла Мариан, когда Каллен вернулся в своё кресло. Она держала ладонь над своей лодыжкой, окутывая ногу лёгким целительным облаком.
– За что? – недоумённо спросил Каллен.
– За то, что отпустили нас. Меня. Фенриса. Андерса. Варрика. Я понимаю, маги теперь олицетворяют для вас чистое зло…
– Это не так, – Каллен отрицательно покачал головой. – Мы все виноваты в том, что произошло. Я не мешал Рыцарю-Командору творить бесчинства в Круге, хотя моя клятва, мой долг – защищать магов. Я не достоин быть храмовником. И сейчас я думаю, это хорошо, что Инквизитор распустил Орден. Мы дискредитировали себя.
– Вы обладаете редким качеством – умением признавать свои ошибки, Каллен, – Мариан смотрела на него тепло, и Каллен поспешно отвёл взгляд. Ему казалось, что в его глазах легко прочесть все его чувства к ней – любовь, нежность, страсть, желание. – К сожалению, из этого же качества произрастает другое. То, которое тяжким грузом ложится на совесть, сердце и душу. Я говорю о вине. Вы вините во всём себя, Каллен.
Каллен потрясённо молчал. Казалось, Мариан залезла ему в самую душу и вытащила все потаённые чувства – страх, скорбь, грусть, вину, сожаление…
– Не надо, Каллен, – Мариан устало откинулась на подушки. – Не надо винить себя.
Каллен поспешно накрыл её мягким покрывалом. Мариан заснула в ту же минуту, а он сел в кресло и оставшуюся ночь охранял её сон.
На следующее утро Инквизитор объявил, что через неделю они выступают в Адамант. Каллен занялся подготовкой солдат и весь день не покидал тренировочную площадку. К вечеру он так вымотался, что сил осталось только на быстрое обливание холодной водой и расслабляющую партию в «Королевы» с Дорианом. Каллен как раз расставлял фигуры на доске, когда заявился тевинтерец под ручку с Мариан.
Каллен встал и поприветствовал их, а потом замер, не зная, что сказать. Зачем Мариан пришла? Насколько Каллен помнил, она никогда не любила эту логическую игру, предпочитая карты – в них было больше простора для блефа.
– Сегодня вечером во время нашей прогулки я узнал удивительную вещь, – воскликнул Дориан, – Мариан не умеет играть в «Королевы»! Вы можете себе это представить, командор?
Каллену не понравилось, с какой лёгкостью Дориан и леди Хоук перешли от официального к дружескому общению и стали называть друг друга по именам. Он снова почувствовал в сердце укол ревности, но постарался скрыть её, улыбнувшись как можно мягче.
– Рискну предположить, что у леди Хоук в окружении не было подходящего учителя? – предложил Каллен.
– Всегда такой официальный, – Дориан повернул голову к Мариан и обратился только к ней, словно Каллен не стоял рядом. В уголках его глаз собрались лучики морщинок от смеха, а леди Мариан снова сверкнула своими очаровательными ямочками на щеках, от которых у Каллена гарантированно теплело на душе, а в животе начинали порхать бабочки.
– Возможно, нам с вами стоит объединиться и вытащить палку, крепко засевшую в его красивой заднице? – продолжил свою мысль Дориан.
Каллен понял, что снова краснеет, когда заметил алые пятна, расползающиеся по его рукам. Он никогда не мог тягаться с Дорианом в словесных перепалках, потому что не мог с той же лёгкостью отпускать пошлые шуточки, с какой это делал Дориан, или Инквизитор, или Сэра, или Бык… Да в общем-то, все вокруг.
– Мне казалось, это вы у нас мастер по части вытаскивания всевозможных палок из задниц? – Мариан говорила серьёзно, но ресницы и губы её дрожали, словно она пыталась сдержать рвущийся наружу смех.
Определённо, леди Хоук вполне могла тягаться с Дорианом и в остроумии, и в обмене пошлыми шутками.
– Несомненно, мне в этом нет равных, – чопорно согласился Дориан.
Каллен уже не знал, куда себя девать от смущения. Он хотел было спросить, не заждался ли Дориана Иквизитор, и не пора ли ему свалить по-хорошему? Но даже в мыслях это прозвучало очень грубо, и Каллен смолчал.
Дориан развернулся к нему лицом.
– Я уверил Мариан, что никто в Скайхолде не играет в «Королевы» лучше вас, командор. И что мне удаётся у вас выиграть, только прибегнув к старому доброму жульничеству.
– Возможно, вы согласитесь стать моим учителем в этой игре? – спросила Мариан, глядя Каллену прямо в глаза.
У неё были самые зелёные глаза в мире, как весенняя трава после дождя.
– Конечно, – Каллен учтиво склонил голову.
– Тогда я оставляю вас со спокойным сердцем, – Дориан поклонился и наконец-то ушёл. Каллен не смог удержать вздох облегчения.
Он отодвинул стул, чтобы Мариан смогла сесть, потом вернулся к своей стороне доски.
– Это Королева, – начал объяснять он, взяв в руки изящно выточенную костяную фигурку, – самая главная в игре…
Мариан обучалась легко и быстро. На следующий вечер она уже вполне сносно играла, и не сдавала партии в течение первых пяти минут. Их беседы были легки и приятны, касания рук ненароком – осторожны и нежны. Каллен замечал, что стал чаще улыбаться; и даже холодный, как его магия, Солас отметил при встрече: «Вы кажетесь довольным жизнью, командор».
В вечер перед выступлением на Адамант Каллен решил признаться в своих чувствах. Предстоящие сражения обещали быть одними из самых тяжёлых за последнее время, и Каллен вовсе не был уверен, что вернётся оттуда живым. Но мысль гораздо страшнее терзала его – при штурме Адаманта может погибнуть Мариан.
– Тебя что-то тревожит? – спросила его Мариан, когда в течение пяти минут Каллен так и не сделал своего хода. Он заметил, как она смахнула с доски его ладью, но не стал придавать этому значения. В конце концов, даже обладая незаурядным умом, Мариан не смогла бы выиграть у Каллена честно.
Каллен вытянул руки и накрыл своими ладонями её. От его неосторожного жеста фигуры покатились с доски и редким дождём посыпались на каменную плитку. Каллен увидел, как удивлённо расширились зрачки в глазах Мариан, но сама она не произнесла ни слова и не отдёрнула руки.
– Если мы выживем, Мариан, – обратится к ней Каллен, – обещайте мне ещё одно свидание.
Он поднёс её руку к своим губам и поцеловал костяшки пальцев. Руки Мариан пахли горьким эльфийским корнем.
– Обещайте, что мы выживем. – Мариан глядела на него серьёзно и требовательно, словно в силах Каллена было повлиять на смерть или жизнь.
– Обещаю, – ответил он уверенно, этой самой уверенности не чувствуя.
Они не заметили, как уже стемнело. Каллен подобрал рассыпанные фигуры и сложил их в специальную шкатулку. Мариан терпеливо его ожидала.
Он проводил её, и они остановились у дверей в покои леди Хоук, не желая прощаться.
– Добрых снов, – Мариан положила ладонь ему на грудь, туда, где сильно билось сердце. Она встала на цыпочки и потянулась к нему, словно желая поцеловать, и Каллен не выдержал. Он обнял её обеими руками за талию так бережно, как только мог, и коснулся её губ. Волосы Мариан пахли цветущими вишнями, губы на вкус были слаще яблок в меду. Их поцелуй был робким, нежным, осторожным. Каллен пытался вложить в него свою любовь и тревогу, пытался выразить свои чувства в поцелуе, раз уж словами у него не получалось.
Мариан отстранилась первая, скрылась за дверями, а Каллен пошёл искать Инквизитора. Его не было ни в собственных покоях, ни в ставке командования, ни у Лелианы. Инквизитор нашёлся в библиотеке. Они с Дорианом сидели друг напротив друга, и каждый читал книгу, а сверху порхали светлячки, даря необходимый свет.
– Ты что-то хотел, Каллен? – спросил Инквизитор, не поднимая головы. – Я думал, мы всё обсудили сегодня утром.
Дориан осуждающе покачал головой, недовольный резкостью Максвелла, и они синхронно положили свои книги на стол, разделяющий их.
– Я никогда и ни о чём тебя не просил, – обратился Каллен к Инквизитору. – А сейчас прошу: не как своего командующего, а как друга. Пожалуйста, Максвелл, – Каллен повернул голову к тевинтерцу, – и ты, Дориан. Я знаю, что вы будете там оба…
– Ближе к делу, Каллен, – Максвелл нетерпеливо застучал пальцами по столу. Дориан смотрел мягко, словно взглядом пытался извиниться за нарочитую грубость своего друга.
– Я прошу вас сделать всё возможное, чтобы леди Хоук вернулась живой. Берегите её.
– Для тебя? – спросил Максвелл. Каллен не сразу понял, что он имел ввиду.
– Что?
– Я спрашиваю, нам беречь леди Хоук для тебя?
Каллен неловко потёр затылок, не зная, что ответить.
– Всё очень просто, – напирал Максвелл. Он встал с кресла и вплотную подошёл к Каллену. – Почему ты просишь нас оберегать леди Хоук? Не Сэру? Не Лелиану? Не юного Коула, в конце концов? Почему именно леди Хоук, которую я знаю гораздо меньше, чем любого из своего отряда, которую я склонен винить в произошедшем в Киркволле, с которой едва ли сдружился за её короткое нахождение в моей крепости?
Дориан предостерегающе поднял бровь, но Инквизитор не обратил на него никакого внимания. В Каллене поднялась такая буря негодования, что он крепко сжал кулаки, пытаясь удержать её внутри.
– Она ни в чём не виновата, ясно? – рявкнул он, делая шаг к Инквизитору. Они были одного роста, но сейчас Каллен буквально нависал над ним, подавляя своим гневом. – Ты сбережёшь Мариан, Максвелл, потому что я попросил тебя. Потому что я люблю её. Люблю всем сердцем. Больше жизни. Люблю уже очень давно. Я потерял её тогда, но больше не намерен терять снова!
Максвелл внезапно фыркнул и рассмеялся.
– Вот, – заявил он, тыча пальцем Каллена в грудь. – Вот что ты должен ей сказать. Не молчать, не мяться, не краснеть, а пойти и выложить всё, что ты чувствуешь. Мы ходим под смертью каждый день, Каллен. Я могу пообещать тебе беречь леди Хоук, но если погибну я, кто выполнит моё обещание? И если погибнет Дориан, кто выполнит его? Нельзя терять ни минуты, Каллен, ты и так потерял несколько лет. Непростительно. Иди.
Максвелл был прав. Это Каллен понял, пока бежал до покоев леди Хоук. Каблуки его сапог громко стучали по ступеням лестнице, и стук гулким эхом отдавался под сводом высоких потолков. Он скажет ей всё, действительно скажет. Как трепещет его сердце при взгляде на неё, как страстно он желает её поцеловать, как больно ему было лишь от одной мысли, что они никогда не увидятся, как сильно он любил её и всё ещё любит.
Каллен добежал до её покоев и постучал в дверь…
URL записиДорогая Барбра!
Поздравляю тебя с Днем Рождения! Конечно, с очень большим опозданием, но всегда сама себя утешаю поговоркой "лучше поздно, чем никогда"
Писать для тебя было до странности легко, если учесть, что писала я гет Но, как я говорила каждому пользователю на фикбуке, который слал мне умылы с просьбой писать побольше гета "гет я пишу раз в год и только для одного человека"
Люблю тебя очень сильно
Чёрт, сколько много сердец
Поздравляю тебя с Днем Рождения! Конечно, с очень большим опозданием, но всегда сама себя утешаю поговоркой "лучше поздно, чем никогда"
Писать для тебя было до странности легко, если учесть, что писала я гет Но, как я говорила каждому пользователю на фикбуке, который слал мне умылы с просьбой писать побольше гета "гет я пишу раз в год и только для одного человека"
Люблю тебя очень сильно
Чёрт, сколько много сердец
Название: Обещай мне
Посвящение: Barbara Wild
Автор: Герти
Бета: *Жужик*
Беты: Barbara Wild
Фандом: Dragon Age: Inquisition (упоминаются события DA2)
Размер: мини, ~3200 слов
Персонажи/пейринг: Каллен/Мариан Хоук, м!Тревельян, Дориан
Рейтинг, жанр: PG, гет, прегет, романс
Появление леди Хоук в Скайхолде выбило Каллена из колеи. Хотя уж кто-кто, а он мог морально подготовиться. В конце концов, с самого начала их авантюрного предприятия за Инквизитором увязался Варрик, а в своё время каждая собака в Киркволле знала: где Варрик – там леди Хоук.
Леди Хоук будила в Каллене горькие воспоминания, тайные желания, похороненные в сердце чувства – всё это было абсолютно, совершенно ни к месту сейчас, когда мир готовился рухнуть в пропасть.
Каллен старался не попадаться ей на глаза. Это было легко, учитывая, что командор руководил ремонтом крепости. Он изучил все лестницы, башни и закутки, и мог скрываться здесь не хуже Коула.
Каллен вспоминал их первое и единственное свидание – на песчаном пляже Рваного Берега. Закат расцвечивал алыми полосами воду, дул тихий ветерок, они сидели прямо на песке, и накатывающие волны омывали их голые ступни. Леди Хоук тогда была ещё просто Мариан – отступницей из Лотеринга, а Каллен был просто храмовником, закрывающим на это глаза. Они пили вино и целовались, и вспоминали Ферелден, и губы Мариан пьянили сильнее всякого вина. Каллен помнил, какими мягкими на ощупь были её волосы, сладкими – губы. Какой тонкой и нежной, почти прозрачной, казалась кожа на её шее. Каллен целовал её изящное ушко, всем сердцем желая большего, но не смея…
Через два дня Мариан нашла его в Казематах и сказала, что они не могут встречаться. «Ты храмовник, а я отступница, ты же понимаешь?» – спрашивала она, заглядывая в его глаза. Она была права, Каллен понимал это, но сердце всё равно было разбито. Его несчастливая судьба – влюбляться в женщин-магов, которые не могут любить в ответ. Может, оно и к лучшему. Потом Каллен ничем не мог оправдать ни взрыв церкви в Киркволле, который совершил лучший друг леди Хоук, ни тот факт, что она не казнила его за это, ни то, что после всего она оправдывала магов и приняла их сторону. Наверное, все эти сомнения и обвинения отразились в его глазах, когда хрупкая Мариан стояла рядом с выжженной в камень Рыцарем-Командором Мередит Станнард, а проклятый маг возвышался за её спиной.
– Ты меня тоже казнишь? Или отпустишь? – спросила она тогда Каллена, и он словно получил метафорическую пощёчину. Каллен не казнил, не усмирял, но она, видимо, считала иначе. А может, для Мариан молчание и несопротивление творимому в Киркволльском Круге злу приравнивалось к самому злу.
Каллен сделал знак оставшимся в живых храмовникам пропустить леди Хоук и её спутников, и они ушли из города.
С тех пор он ни разу не слышал о леди Хоук, даже из уст вечно болтающего Варрика. Надо отдать гному должное, говорил он много, но тайны хранить умел.
И вот теперь леди Хоук приехала в Скайхолд. Инквизитор предоставил ей комнаты в главном крыле, где находились и его покои тоже, а Каллен мелочно радовался, что его комната расположена в противоположном конце замка.
Впрочем, невозможно избежать неизбежного. В очередной раз, когда Инквизитор остановил его во дворе и спросил, что на этот раз помешает бравому командору присоединиться к вечерней игре в «Алмазный ромб», проходивший мимо Дориан одной фразой разрушил все тщательно подготавливаемые отговорки Каллена.
– Вы разве не заметили, милорд? Наш командор влюблён в леди Хоук, только посмотрите, как он отчаянно краснеет! Вот, именно сейчас! Глядите! Каллен, вы просто очаровательны!
Каллен подавил в себе желание затолкать проклятого тевинтерца в бак с дождевой водой.
– Так это правда! – восхитился Инквизитор. – Тогда вы обязаны явиться сегодня на игру. Это приказ, командор. Будьте мужчиной! Проблемы нужно решать, а не избегать, как какой-нибудь наг.
Причём здесь наг, Каллен так и не понял. Речь Максвелла часто отличалась некой абсурдностью, понимали которую только Дориан и Лелиана.
В назначенное время он пришёл в таверну и присоединился к друзьям. Собрались, все, кроме самого Инквизитора и, разумеется, Дориана. Наверняка тевинтерец напомаживал свои усы, а Максвелл терпеливо его ждал. Каллен оглянулся по сторонам. Леди Хоук нигде не было видно, и он малодушно обрадовался, что судьба ему благоволит, и он избежит встречи с ней. Официантки поставили на стол несколько кувшинов с элем и хотели было наполнить кружки, но Жозефина отправила их взмахом руки – разольют сами. Наконец-то в дверях появились Инквизитор и Дориан, подошли к столу и расселись: Инквизитор, как и положено его статусу, во главе, а Дориан в противоположном конце. Бык поспешно налил тевинтерцу полную кружку своего ужасного пойла.
– Леди Хоук ещё не пришла? – спросил Максвелл, пока Варрик раскидывал карты. – Я послал ей личное приглашение. Неужели она решила его отклонить?
– Вряд ли записку, которую вы подсунули ей под дверь, можно назвать личным приглашением, милорд, – ровным тоном сообщил Дориан, разглядывая собственные карты. – Как там звучало? «Приходите обязательно, Каллен хочет вам что-то сказать»? Всё-то вам присуще, Инквизитор, и поэзия, и такт.
– Язва, – весело бросил Максвелл. – Я написал правду.
Каллен мечтал провалиться под землю, на Глубинные Тропы, в самый глубокий, а главное, заброшенный тэйг, чтобы ни одного тевинтерца, ни одного Инквизитора на мили и мили вокруг.
– Я бы леди Хоук ух! – воскликнула Сэра и расхохоталась.
Каллен бросил на неё самый гневный из арсенала своих взглядов. Сэра обвела в воздухе контуры соблазнительного женского тела.
– Да каждый бы тут леди Хоук ух! – сообщил Бык.
– Не пристало так говорить о леди, – попенял ему Блэкволл.
Каллен мысленно его поблагодарил.
– Позвольте возразить, – Дориан кинул пару монет на середину стола, делая ставку. – Леди Хоук, конечно, женщина удивительной красоты, но я предпочитаю лордов.
– Милордов, – снова встряла Сэра и сама же посмеялась собственной шутке.
– Я тоже пас относительно леди Хоук, – заявил Инквизитор, – и прекратим этот неподобающий разговор.
Сэра недовольно замолчала.
– Потому что «ух» делать с леди Хоук будет только командор, – добавил Инквизитор.
Дориан закрыл лицо ладонью, сдерживая смех. Остальные не были так щепетильны и смеялись в голос. Каллен почувствовал, что снова краснеет. Максвелл, явно довольный собой, сделал свою ставку. Игра началась. После первой партии Каллен предсказуемо остался без своей меховой накидки.
– Я намерен оставить вас и без рубашки, командор, – заявил Максвелл и ухмыльнулся, зараза.
– И без штанов, – добавил Дориан.
Как же он попал…
Леди Хоук словно специально подгадала момент и вошла в таверну, когда Каллен снимал с себя рубашку. Каллен заметил её только когда бросил рубашку на стул к своей меховой накидке и остался стоять в одних штанах.
– Леди Хоук! Как вы вовремя! – нарочито жизнерадостно поприветствовал её Максвелл. -Задержись вы ещё на чуть-чуть, и могли бы увидеть командора без штанов! Мы-то к этому зрелищу люди привычные… Знаете, как говорят? Не везёт в картах, повезёт в любви! – Максвелл игриво подёргал бровями.
Леди Хоук чуть-чуть приподняла уголки губ в намёке на улыбку. Она поприветствовала всех лёгким поклоном и села рядом с Варриком.
Каллен не мог оторвать от неё взгляда. Он не думал, что Мариан окажется ещё красивей, чем он помнил. Её густые рыжие волосы лежали мягкими волнами на обнажённых плечах, глаза сияли, а когда она улыбалась, Каллен мог любоваться очаровательными ямочками на щеках. Он совсем не следил за игрой, и, возможно, ему давно следовало меньше внимания обращать на карты, потому что Каллен перестал проигрывать. Он скидывал карты как попало, не запоминая расклад, и эта странная тактика принесла свои плоды – к концу вечера, когда все уже собрались расходиться, штаны всё ещё были на нём.
Почти все факелы во дворе и крепости погасили ради экономии, было темно, и Каллен решился предложить Мариан свою помощь.
– Разрешите проводить вас до ваших покоев, леди Хоук? – учтиво спросил он, вставая со своего места и подавая ей плащ.
– Вы так быстро забыли моё имя, Каллен… – голос её казался печальным, и Каллен почувствовал себя неловко.
– Мариан, – произнёс он. – Я никогда не забывал. Разрешите проводить вас, Мариан?
Краем глаза Каллен заметил, как веселится Инквизитор, глядя на них.
Мариан кивнула и позволила взять себя под руку.
– Разрешите проводить вас до ваших покоев, лорд Тревельян? – услышал Каллен за своей спиной. Он оглянулся и увидел, как Инквизитор показушно прикладывает ладонь ко рту.
– Вы так быстро забыли моё имя, Дориан! – воскликнул он неприлично громко.
Каллен поспешно открыл дверь, и они с Мариан вышли из таверны на улицу. Он закрыл дверь, отсекая себя от этих двух шутов и их кривляния.
– Здесь значительно веселее, чем в Круге, не правда ли? – заметила Мариан. Она выпустила пару светлячков, которые повисли над их головами и освещали путь. Она снова улыбалась, и сердце Каллена таяло, как снежный ком в тёплую погоду.
– Здесь проще, – согласился он.
– Ваши друзья весьма… своеобразные.
«Как и ваши», – хотел ответить Каллен, но не стал бередить едва зажившие раны. Он не знал, как Мариан пережила поступок Андерса и уход Фенриса, но вряд ли обошлось без душевных терзаний.
– Они очень… интересные, – согласился Каллен. – Но отважные. И преданные своему делу. И любящие.
– Как и вы, Каллен, как и вы…
Они продолжили путь молча, пока перед самой лестницей Мариан не споткнулась и не подвернула лодыжку. Она еле слышно выругалась, а Каллен, недолго думая, подхватил её на руки. Мариан пыталась слабо сопротивляться, но в конце концов сдалась и позволила ему нести её до самых покоев. Поднимаясь по ступенькам старой каменной лестницы, Каллен был особенно осторожен, чтобы самому ненароком не упасть и не причинить тем самым леди Хоук ещё большую боль.
– Мне придётся оставить вас одну, чтобы позвать Дориана, – предупредил он её, ногой открывая дверь в покои. – Он поможет исцелить вас.
– Не надо, – Мариан коснулась рукой его шеи. – В своё время Андерс показал мне пару заклинаний.
Каллену показалось, что кожа в том месте, где её коснулись нежные пальца Мариан, горела.
При имени Андерса она на секунду закрыла глаза и поджала губы. Каллен почувствовал, как её тело прошила непроизвольная нервная судорога.
– Я останусь с вами на ночь, – решил он, укладывая Мариан на кровать. – Посижу в кресле.
– Вы скомпрометируете меня, как леди, – пошутила она.
– Здесь никто не обращает внимания на такие вещи, – покачал головой Каллен. – Люди сплетничают, но не осуждают. Они все обязаны Иквизитору жизнью, поэтому относятся к его друзьям и гостям с уважением.
– Он удивительный, – согласилась Мариан. – За его кажущейся легкомысленностью не сразу разглядишь редкий ум, решительность и отвагу.
Услышав такую высокую оценку Максвеллу, Каллен почувствовал укол ревности. Он не произнёс ни слова, пока расшнуровывал на её ногах сапожки из антивской кожи. Ему также пришлось снять с её ноги чулок, потому что сама она не могла согнуть ногу – это причинило бы боль. У Каллена дрожали пальцы, когда он старательно скатывал тончайший шёлк и пытался ненароком не задеть кожи на ноге Мариан.
– Я так и не поблагодарила вас, – произнесла Мариан, когда Каллен вернулся в своё кресло. Она держала ладонь над своей лодыжкой, окутывая ногу лёгким целительным облаком.
– За что? – недоумённо спросил Каллен.
– За то, что отпустили нас. Меня. Фенриса. Андерса. Варрика. Я понимаю, маги теперь олицетворяют для вас чистое зло…
– Это не так, – Каллен отрицательно покачал головой. – Мы все виноваты в том, что произошло. Я не мешал Рыцарю-Командору творить бесчинства в Круге, хотя моя клятва, мой долг – защищать магов. Я не достоин быть храмовником. И сейчас я думаю, это хорошо, что Инквизитор распустил Орден. Мы дискредитировали себя.
– Вы обладаете редким качеством – умением признавать свои ошибки, Каллен, – Мариан смотрела на него тепло, и Каллен поспешно отвёл взгляд. Ему казалось, что в его глазах легко прочесть все его чувства к ней – любовь, нежность, страсть, желание. – К сожалению, из этого же качества произрастает другое. То, которое тяжким грузом ложится на совесть, сердце и душу. Я говорю о вине. Вы вините во всём себя, Каллен.
Каллен потрясённо молчал. Казалось, Мариан залезла ему в самую душу и вытащила все потаённые чувства – страх, скорбь, грусть, вину, сожаление…
– Не надо, Каллен, – Мариан устало откинулась на подушки. – Не надо винить себя.
Каллен поспешно накрыл её мягким покрывалом. Мариан заснула в ту же минуту, а он сел в кресло и оставшуюся ночь охранял её сон.
На следующее утро Инквизитор объявил, что через неделю они выступают в Адамант. Каллен занялся подготовкой солдат и весь день не покидал тренировочную площадку. К вечеру он так вымотался, что сил осталось только на быстрое обливание холодной водой и расслабляющую партию в «Королевы» с Дорианом. Каллен как раз расставлял фигуры на доске, когда заявился тевинтерец под ручку с Мариан.
Каллен встал и поприветствовал их, а потом замер, не зная, что сказать. Зачем Мариан пришла? Насколько Каллен помнил, она никогда не любила эту логическую игру, предпочитая карты – в них было больше простора для блефа.
– Сегодня вечером во время нашей прогулки я узнал удивительную вещь, – воскликнул Дориан, – Мариан не умеет играть в «Королевы»! Вы можете себе это представить, командор?
Каллену не понравилось, с какой лёгкостью Дориан и леди Хоук перешли от официального к дружескому общению и стали называть друг друга по именам. Он снова почувствовал в сердце укол ревности, но постарался скрыть её, улыбнувшись как можно мягче.
– Рискну предположить, что у леди Хоук в окружении не было подходящего учителя? – предложил Каллен.
– Всегда такой официальный, – Дориан повернул голову к Мариан и обратился только к ней, словно Каллен не стоял рядом. В уголках его глаз собрались лучики морщинок от смеха, а леди Мариан снова сверкнула своими очаровательными ямочками на щеках, от которых у Каллена гарантированно теплело на душе, а в животе начинали порхать бабочки.
– Возможно, нам с вами стоит объединиться и вытащить палку, крепко засевшую в его красивой заднице? – продолжил свою мысль Дориан.
Каллен понял, что снова краснеет, когда заметил алые пятна, расползающиеся по его рукам. Он никогда не мог тягаться с Дорианом в словесных перепалках, потому что не мог с той же лёгкостью отпускать пошлые шуточки, с какой это делал Дориан, или Инквизитор, или Сэра, или Бык… Да в общем-то, все вокруг.
– Мне казалось, это вы у нас мастер по части вытаскивания всевозможных палок из задниц? – Мариан говорила серьёзно, но ресницы и губы её дрожали, словно она пыталась сдержать рвущийся наружу смех.
Определённо, леди Хоук вполне могла тягаться с Дорианом и в остроумии, и в обмене пошлыми шутками.
– Несомненно, мне в этом нет равных, – чопорно согласился Дориан.
Каллен уже не знал, куда себя девать от смущения. Он хотел было спросить, не заждался ли Дориана Иквизитор, и не пора ли ему свалить по-хорошему? Но даже в мыслях это прозвучало очень грубо, и Каллен смолчал.
Дориан развернулся к нему лицом.
– Я уверил Мариан, что никто в Скайхолде не играет в «Королевы» лучше вас, командор. И что мне удаётся у вас выиграть, только прибегнув к старому доброму жульничеству.
– Возможно, вы согласитесь стать моим учителем в этой игре? – спросила Мариан, глядя Каллену прямо в глаза.
У неё были самые зелёные глаза в мире, как весенняя трава после дождя.
– Конечно, – Каллен учтиво склонил голову.
– Тогда я оставляю вас со спокойным сердцем, – Дориан поклонился и наконец-то ушёл. Каллен не смог удержать вздох облегчения.
Он отодвинул стул, чтобы Мариан смогла сесть, потом вернулся к своей стороне доски.
– Это Королева, – начал объяснять он, взяв в руки изящно выточенную костяную фигурку, – самая главная в игре…
Мариан обучалась легко и быстро. На следующий вечер она уже вполне сносно играла, и не сдавала партии в течение первых пяти минут. Их беседы были легки и приятны, касания рук ненароком – осторожны и нежны. Каллен замечал, что стал чаще улыбаться; и даже холодный, как его магия, Солас отметил при встрече: «Вы кажетесь довольным жизнью, командор».
В вечер перед выступлением на Адамант Каллен решил признаться в своих чувствах. Предстоящие сражения обещали быть одними из самых тяжёлых за последнее время, и Каллен вовсе не был уверен, что вернётся оттуда живым. Но мысль гораздо страшнее терзала его – при штурме Адаманта может погибнуть Мариан.
– Тебя что-то тревожит? – спросила его Мариан, когда в течение пяти минут Каллен так и не сделал своего хода. Он заметил, как она смахнула с доски его ладью, но не стал придавать этому значения. В конце концов, даже обладая незаурядным умом, Мариан не смогла бы выиграть у Каллена честно.
Каллен вытянул руки и накрыл своими ладонями её. От его неосторожного жеста фигуры покатились с доски и редким дождём посыпались на каменную плитку. Каллен увидел, как удивлённо расширились зрачки в глазах Мариан, но сама она не произнесла ни слова и не отдёрнула руки.
– Если мы выживем, Мариан, – обратится к ней Каллен, – обещайте мне ещё одно свидание.
Он поднёс её руку к своим губам и поцеловал костяшки пальцев. Руки Мариан пахли горьким эльфийским корнем.
– Обещайте, что мы выживем. – Мариан глядела на него серьёзно и требовательно, словно в силах Каллена было повлиять на смерть или жизнь.
– Обещаю, – ответил он уверенно, этой самой уверенности не чувствуя.
Они не заметили, как уже стемнело. Каллен подобрал рассыпанные фигуры и сложил их в специальную шкатулку. Мариан терпеливо его ожидала.
Он проводил её, и они остановились у дверей в покои леди Хоук, не желая прощаться.
– Добрых снов, – Мариан положила ладонь ему на грудь, туда, где сильно билось сердце. Она встала на цыпочки и потянулась к нему, словно желая поцеловать, и Каллен не выдержал. Он обнял её обеими руками за талию так бережно, как только мог, и коснулся её губ. Волосы Мариан пахли цветущими вишнями, губы на вкус были слаще яблок в меду. Их поцелуй был робким, нежным, осторожным. Каллен пытался вложить в него свою любовь и тревогу, пытался выразить свои чувства в поцелуе, раз уж словами у него не получалось.
Мариан отстранилась первая, скрылась за дверями, а Каллен пошёл искать Инквизитора. Его не было ни в собственных покоях, ни в ставке командования, ни у Лелианы. Инквизитор нашёлся в библиотеке. Они с Дорианом сидели друг напротив друга, и каждый читал книгу, а сверху порхали светлячки, даря необходимый свет.
– Ты что-то хотел, Каллен? – спросил Инквизитор, не поднимая головы. – Я думал, мы всё обсудили сегодня утром.
Дориан осуждающе покачал головой, недовольный резкостью Максвелла, и они синхронно положили свои книги на стол, разделяющий их.
– Я никогда и ни о чём тебя не просил, – обратился Каллен к Инквизитору. – А сейчас прошу: не как своего командующего, а как друга. Пожалуйста, Максвелл, – Каллен повернул голову к тевинтерцу, – и ты, Дориан. Я знаю, что вы будете там оба…
– Ближе к делу, Каллен, – Максвелл нетерпеливо застучал пальцами по столу. Дориан смотрел мягко, словно взглядом пытался извиниться за нарочитую грубость своего друга.
– Я прошу вас сделать всё возможное, чтобы леди Хоук вернулась живой. Берегите её.
– Для тебя? – спросил Максвелл. Каллен не сразу понял, что он имел ввиду.
– Что?
– Я спрашиваю, нам беречь леди Хоук для тебя?
Каллен неловко потёр затылок, не зная, что ответить.
– Всё очень просто, – напирал Максвелл. Он встал с кресла и вплотную подошёл к Каллену. – Почему ты просишь нас оберегать леди Хоук? Не Сэру? Не Лелиану? Не юного Коула, в конце концов? Почему именно леди Хоук, которую я знаю гораздо меньше, чем любого из своего отряда, которую я склонен винить в произошедшем в Киркволле, с которой едва ли сдружился за её короткое нахождение в моей крепости?
Дориан предостерегающе поднял бровь, но Инквизитор не обратил на него никакого внимания. В Каллене поднялась такая буря негодования, что он крепко сжал кулаки, пытаясь удержать её внутри.
– Она ни в чём не виновата, ясно? – рявкнул он, делая шаг к Инквизитору. Они были одного роста, но сейчас Каллен буквально нависал над ним, подавляя своим гневом. – Ты сбережёшь Мариан, Максвелл, потому что я попросил тебя. Потому что я люблю её. Люблю всем сердцем. Больше жизни. Люблю уже очень давно. Я потерял её тогда, но больше не намерен терять снова!
Максвелл внезапно фыркнул и рассмеялся.
– Вот, – заявил он, тыча пальцем Каллена в грудь. – Вот что ты должен ей сказать. Не молчать, не мяться, не краснеть, а пойти и выложить всё, что ты чувствуешь. Мы ходим под смертью каждый день, Каллен. Я могу пообещать тебе беречь леди Хоук, но если погибну я, кто выполнит моё обещание? И если погибнет Дориан, кто выполнит его? Нельзя терять ни минуты, Каллен, ты и так потерял несколько лет. Непростительно. Иди.
Максвелл был прав. Это Каллен понял, пока бежал до покоев леди Хоук. Каблуки его сапог громко стучали по ступеням лестнице, и стук гулким эхом отдавался под сводом высоких потолков. Он скажет ей всё, действительно скажет. Как трепещет его сердце при взгляде на неё, как страстно он желает её поцеловать, как больно ему было лишь от одной мысли, что они никогда не увидятся, как сильно он любил её и всё ещё любит.
Каллен добежал до её покоев и постучал в дверь…